«Жизнь его прошла в скорбях и теснотах, гонениях и бедах, в крепостях и в крепких замках, в страшных судах и в тяжких испытаниях...»
«Житие и страдания отца и монаха Авеля», опубликовано в 1875 году
«Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса»
Авель – Параскеве Потемкиной
Пророки в нашем отечестве были и есть, да только: «как известно, Парнас наш - Елабуга, а Кастальский ручей - Колыма». Так что русским Нострадамусам приходилось тяжко. Но даже среди них таинственностью, трагизмом и удивительно точными и страшными предсказаниями выделяется монах Авель, получивший прозвище «Вещий».
Жизнь этого монаха не умещается в обычные рамки дат рождения и смерти. Да это и не просто жизнь, а самое настоящее житие. Как сам он дерзновенно определил ее, написав в 20-е годы XIX века, лет за двадцать до смерти, «Житие и страдание отца и монаха Авеля». Дерзость в том, что жития принадлежат святым. Так что, называя так свое жизнеописание, монах как бы приравнивал себя к святым. Первым дерзнул свое бытописание назвать житием мятежный и неистовый протопоп Аввакум. Но он сознательно шел против церковных реформ и тем самым противопоставил себя церкви. Монах Авель церкви себя не противопоставлял, более того, всегда оставался глубоко верующим человеком, чтившим церковь.
Объединяли же протопопа и монаха-предсказателя твердая уверенность в своем предназначении, готовность следовать до конца по пути, определенному свыше, принимая муки и лишения. Аввакум - посылая мучителям проклятия и громовые анафемы, Авель - безропотно и терпеливо. Но оба ни на шаг, ни на слово не отступились от своих пророчеств. А за это приходится расплачиваться во все времена. Не случайно же появилось это словосочетание «житие и страдание». Пророчества Авеля касались русской истории на огромный временной отрезок - от правления Великой Екатерины до Николая II. А возможно, и далее. По некоторым утверждениям - до самого что ни на есть конца...
Но обо всем по порядку. И для начала откроем пухлый том словаря биографий Брокгауза и Эфрона:
«Авель - монах-предсказатель, родился в 1757 году. Происхождения крестьянского. За свои предсказания дней и часов смерти Екатерины II и Павла I, нашествия французов и сожжения Москвы многократно попадал в тюрьмы, а всего провел в заключении около 20 лет. По приказанию Императора Николая I Авель был заточен в Спасо-Ефимьевский монастырь, где и умер в 1841 году».
Вот что писал сам о себе Авель в «Житии», напечатанном в журнале «Русская Старина» за 1875 год.
«Сей отец Авель родился в северных странах, в Московских пределах, в Тульской губернии, Алексеевской округи, Соломенской волости, деревне Акулово, в лето от Адама семь тысяч и двести шестьдесят и пять годов (7265), а от Бога Слова в одна тысяча и семьсот пятьдесят и семь годов (1757). Зачатие ему было и основание месяца июня и месяца сентября в пятое число; а изображение ему и рождение месяца декабря и марта в самое равноденствие: и дано имя ему, якоже и всем человекам, марта седьмаго числа. Жизни отцу Авелю от Бога положено восемьдесят и три года и четыре месяца; а потом плоть и дух его обновится, и душа его изобразится, яко Ангел и яко Архангел».
«...В семье хлебопашца и коновала Василия и жены его Ксении родился сын - Василий один из девятерых детей». Даты рождения указаны самим Авелем по юлианскому календарю. По григорианскому - он родился 18 марта, - почти «в самое равноденствие». Дату своей смерти он предсказал практически точно - умер провидец 29 ноября 1841 года, прожив 84 года и восемь месяцев.
Крестьянскому сыну хватало работы по дому, и потому грамоте он стал приобщаться поздно, в 17 лет, работая на отходном промысле плотником в Кременчуге и Херсоне. Хотя «по специальности» он коновал, но как сам писал: «о сем мало внимаше». Впрочем, его постоянным длительным отлучкам на заработки есть и другая причина. О ней он позже сам поведал на допросах в тайной канцелярии: родители женили Василия против его воли на девице Анастасии, потому он и старался не жить в селении. В юные годы он переносит тяжелую болезнь. Во время болезни с ним что-то происходит: то ли было какое-то видение, то ли он дал обет в случае выздоровления посвятить себя служению Богу, но, чудом выздоровев, он обращается к родителям с просьбой благословить его на уход в монастырь. Вероятно, он и ранее был склонен к другой жизни, опять же, не случайно же по его собственным словам он «человек был простой, без всякого научения, и видом угрюмый».
Престарелые родители кормильца отпустить не пожелали, благословения своего Василию не дали. Но юноша уже не принадлежал себе, и в 1785 году тайно уходит из деревни, оставив жену и троих детей. Пешком, кормясь подаянием, добирается до Петербурга, падает в ноги своему барину - действительному камергеру Льву Нарышкину, служившему при дворе самого государя обершталмейстером. Какими словами увещевал беглый крестьянин своего господина, неведомо, но вольную получил, перекрестился и отправился в путь. Будущий предсказатель проходит пешком по Руси, и добирается до Валаамского монастыря. Там он принимает постриг с именем Адама. Прожив год в монастыре, он «взем от игумена благословение и отыде в пустыню». Несколько лет живет он в одиночестве, в борьбе с искушениями. «Попусти Господь Бог на него искусы великие и превеликие. Множество темных духов нападаше нань». И в марте 1787 года было ему видение: два ангела вознесли его и сказали ему:
«Буди ты новый Адам и древний отец Дадамей, и напиши яже видел еси; и скажи яже слышал еси. Но не всем скажи и не всем напиши, а токмо избранным моим и токмо святым моим; тем напиши, которые могут вместить наши словеса и наша наказания. Тем и скажи и напиши. И прочая таковая многая к нему глаголаша».*
*Цитата текста "Жития", журнал "Русская Старина", 1875 год, (прим.)
А в ночь на 1 ноября 1787 года («...в лето от Адама 7295») было ему еще одно «дивное видение и предивное», длившееся «не меньше тридесяти часов». Поведал ему Господь о тайнах будущего, велев донести предсказания эти народу: «Господь же... рече к нему, сказывая ему тайная и безвестная, и что будет ему и что будет всему миру». «И от того время отец Авель стал вся познавать и вся разуметь и пророчествовать».
Покинул он пустынь и монастырь и пошел странником по земле православной. Так начал вещий монах Авель путь пророка и предсказателя.
«Ходил он тако по разным монастырям и пустыням девять годов», пока не остановился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии. Вот там, в крохотной монастырской келье, и написал он первую пророческую книгу, в которой предсказал, что царствующая императрица Екатерина II скончается через восемь месяцев. Показал эту книгу настоятелю новоявленный предсказатель в феврале 1796 года. И поехал вместе с книгой к епископу Костромскому и Галицкому Павлу, поскольку настоятель решил, что у того сан поболе и лоб повыше, пускай разбирается.
Епископ прочитал и постучал по лбу посохом. Конечно же, Авелю, дополнив свое мнение выразительной фразой, которая в подлиннике до нас не дошла, видимо, никто такое количество бранных слов записать не решился. Епископ Павел посоветовал провидцу забыть о написанном и возвращаться в монастырь - грехи замаливать, а перед тем указать на того, кто научал его такому святотатству. Но «Авель говорил епископу, что книгу свою писал сам, не списывал, а сочинял из видения; ибо, будучи в Валааме, пришед к заутрени в церковь, равно как бы апостол Павел восхищен был на небо и там видел две книги и что видел, то самое и писал...».
Епископа перекосило от такого святотатства - надо же, пророк сиволапый, на небо он был «восхищен», с пророком Павлом себя сравнивает! Не решившись просто уничтожить книгу, в которой были «различные царские секреты», епископ накричал на Авеля: «Сия книга написана смертною казнию!» Но и это не образумило упрямца. Вздохнул епископ, сплюнул, чертыхнулся сгоряча, перекрестился, вспомнил об указе от 19 октября 1762 года, который за подобные писания предусматривал расстриг из монахов и заключение под стражу. Но тут же всплыло в голове епископа, что «темна вода во облацех», кто его знает, этого пророка. Вдруг и впрямь ему что-то тайное ведомо, все же пророчествовал не кому-то, самой императрице. Епископ Костромской и Галицкий ответственности не любил, потому сплавил упрямого пророка с рук на руки губернатору.
Губернатор, ознакомившись с книгой, не пригласил автора к обеду, а дал ему по физиономии и посадил в острог, откуда бедолагу под строгим караулом, чтобы по дороге речами неразумными и предсказаниями бредовыми людей не смущал, доставили в Петербург. В Петербурге нашлись люди, искренне заинтересовавшиеся его предсказаниями. Они служили в Тайной Экспедиции и старательно записывали все сказанное монахом в протоколы допросов. Во время допросов следователем Александром Макаровым простодушный Авель ни от одного своего слова не отказался, утверждая, что мучался совестью девять лет, с 1787 года, со дня видения. Он желал и боялся «об оном гласе сказать Ея Величеству». И вот в Бабаевском монастыре все же записал свои видения.
Если бы не царская фамилия, скорее всего, запороли бы провидца или сгноили в глухих монастырях. Но поскольку пророчество касалось царственной особы, суть дела доложили графу Самойлову, генерал-прокурору. Насколько важно было все, касавшееся коронованных особ, следует из того, что граф сам прибыл в Тайную Экспедицию, долго беседовал с провидцем, склоняясь к тому, что перед ним юродивый. Он беседовал с Авелем «на высоких тонах», ударил по лицу, кричал на него: «Как ты, злая глава, смел писать такие слова, на земного бога?» Авель стоял на своем и только бубнил, утирая разбитый нос: «Меня научил секреты составлять Бог!»
После долгих сомнений решили все же доложить о предсказателе царице. Екатерине II, услышавшей дату собственной кончины, стало дурно, что, впрочем, в данной ситуации не удивительно. Кому бы при таком известии хорошо стало?! Поначалу она «за сие дерзновение и буйственность» хотела казнить монаха, как и предусматривалось законом. Но все же решила проявить великодушие и указом от 17 марта 1796 года «Ея Императорское Величество... указать соизволила оного Василия Васильева... посадить в Шлиссельбургскую крепость... А вышесказанные писанные им бумаги запечатать печатью генерал-прокурора, хранить в Тайной Экспедиции».
В сырых шлиссельбургских казематах пробыл Авель десять месяцев и десять дней. В каземате он узнал потрясшую Россию новость, о которой ему давно было ведомо: 6 ноября 1796 года, в 9 часов утра, скоропостижно скончалась императрица Екатерина II. Скончалась точно день в день согласно предсказанию вещего монаха.
На трон взошел Павел Петрович. Как всегда по смене власти менялись и чиновники. Сменился и генерал-прокурор Сената, этот пост занял князь Куракин. Разбирая в первую очередь особо секретные бумаги, он натолкнулся на пакет, запечатанный личной печатью генерал-прокурора графа Самойлова. Вскрыв этот пакет, Куракин обнаружил в нем ужасным почерком записанные предсказания, от которых у него волосы дыбом встали. Более всего поразило его сбывшееся роковое предсказание о смерти императрицы. Хитрый и опытный царедворец князь Куракин хорошо знал склонность Павла I к мистицизму, потому «книгу» сидевшего в каземате пророка он преподнес императору. Немало удивленный сбывшимся предсказанием Павел, скорый на решения, отдал приказ, и 12 декабря 1796 года поразивший воображение монарха, пахнущий плесенью шлиссельбургского каземата, предсказатель предстал пред царственные очи...
Одним из первых, встречавших Авеля, оставил об этом письменное свидетельство не кто иной как А. П. Ермолов. Да, да, тот самый Ермолов, будущий герой Бородина и грозный усмиритель мятежного Кавказа. Но это потом. А пока опальный будущий герой, отсидевший по ложному навету три месяца в Петропавловской крепости, был сослан в Кострому. Там и встретился А. П. Ермолов с таинственным монахом. Встреча эта, к счастью, сохранилась не только в памяти Ермолова, но и была запечатлена им на бумаге. «...Проживал в Костроме некто Авель, который был одарен способностью верно предсказывать будущее. Однажды за столом у костромского губернатора Лумпа Авель во всеуслышание предсказал день и ночь кончины императрицы Екатерины II. Причем с такой поразительной, как потом оказалось, точностью, что это было похоже на предсказание пророка. В другой раз Авель объявил, что намерен поговорить с Павлом Петровичем, но был посажен за сию дерзость в крепость. Возвратившись в Кострому, Авель предсказал день и час кончины нового императора Павла I. Все предсказанное Авелем буквально сбылось».
Как уже говорилось, наследник престола Павел I был склонен к мистике и не мог пройти мимо страшного предсказания, сбывшегося с ужасающей точностью. 12 декабря князь А. Б. Куракин объявил коменданту Шлиссельбургской крепости Колюбякину прислать в Петербург арестанта Васильева.
Аудиенция была длительной, но проходила с глазу на глаз, и потому точных свидетельств о содержании беседы не сохранилось. Многие утверждают, что именно тогда Авель со свойственной ему прямотой назвал дату смерти самого Павла и предсказал судьбы империи на двести лет вперед. Тогда же, якобы, и появилось знаменитое завещание Павла I.
В некоторых статьях, посвященных провидцу, приводится его предсказание Павлу I: «Коротко будет царствование твое. На Софрония Иерусалимского (святой, день памяти совпадает с днем смерти императора) в опочивальне своей будешь задушен злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. Сказано бо в Евангелии: "Враги человеку домашние его".» Последняя фраза - намек на участие в заговоре сына Павла - Александра, будущего императора.
Думаю, исходя из дальнейших событий, вряд ли Авель предсказал Павлу его гибель, потому как император проявил к нему искренний интерес, обласкал, выказал свое расположение и даже издал 14 декабря 1796 года высочайший рескрипт, повелевавший расстригу Авеля по его желанию постричь в монахи. Тогда-то вместо имени Адам он принимает имя Авель. Так что данное предсказание - чистой воды литература, никакими свидетельствами современников не подкрепленное. Все прочие предсказания вещего монаха подтверждаются протоколами допросов, свидетельствами современников.
Некоторое время монах Авель жил в Невской Лавре. В столице пророку скучно, он отправляется на Валаам. Потом неожиданно вечный затворник появляется в Москве, где проповедует и прорицает за деньги всем желающим. Потом так же неожиданно уезжает обратно на Валаам. Оказавшись в более привычной среде обитания, Авель тут же берется за перо. Он пишет новую книгу, в которой предсказывает... дату смерти приласкавшего его императора. Как и в прошлый раз, прятать предсказание он не стал, ознакомив с ним монастырских пастырей, которые по прочтении перепугались и отослали книгу Петербургскому митрополиту Амвросию. Следствие, проведенное митрополитом, выдает заключение, что книга «написана тайная и безвестная, и ничто же ему не понятна». Сам митрополит Амвросий, не осиливший расшифровку предсказаний вещего монаха, в отчете обер-прокурору Святейшего Синода доложил: «Монах Авель, по записке своей, в монастыре им написанной, открыл мне. Оное его открытие, им самим написанное, на рассмотрение Ваше при сем прилагаю. Из разговора же я ничего достойного внимания не нашел, кроме открывающегося в нем помешательства в уме, ханжества и рассказов о своих тайновидениях, от которых пустынники даже в страх приходят. Впрочем, Бог весть». Митрополит переправляет ужасное предсказание в секретную палату...
Книга ложится на стол Павлу I. В книге содержится пророчество о скорой насильственной смерти Павла Петровича, о которой при личном свидании монах либо благоразумно промолчал, либо ему еще не было откровения. Указывается даже точный срок смерти императора, - якобы смерть ему будет наказанием за невыполненное обещание построить церковь и посвятить ее архистратигу Михаилу, а прожить государю осталось столько, сколько букв должно быть в надписи над воротами Михайловского замка, строящегося вместо обещанной церкви. Впечатлительный Павел разъярен и отдает приказ засадить прорицателя в каземат. 12 мая 1800 года Авель заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Но сидеть ему там недолго - тучи вокруг венценосной головы Павла сгущаются. Юродивая Ксения Петербургская, предсказавшая, как и Авель, смерть Екатерины II, пророчествует по всему городу то же, что и Авель, - срок жизни отпущен Павлу I в количестве годов, совпадающем с количеством букв в библейской надписи над воротами. Народ валом валил к замку, - считать буквы. Букв было - сорок семь.
Обет, нарушенный Павлом I, опять же был связан с мистикой и видением. Караульному в старом Летнем дворце елизаветинской постройки, явился архистратиг Михаил и повелел построить на месте старого дворца новый, посвященный ему, архистратигу. Так говорят легенды. Авель же, провидевший все тайные явления, упрекал Павла в том, что архистратиг Михаил повелел построить не замок, а храм. Таким образом, Павел, построив Михайловский замок, возвел вместо храма дворец для себя. Хотя в роскошных залах дворца, казалось, оживали библейские мотивы на расшитых золотом и серебром гобеленах. Великолепный паркет Гваренги блестел своими изящными линиями. Вокруг дворца царили тишина и торжественность. В дворцовых залах был разлит мягкий неяркий свет.
Известно и явление Павлу его прадеда - Петра Великого, дважды повторившего ставшую легендарной фразу: «Бедный, бедный Павел!» Все предсказания сбылись в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. «Бедный, бедный Павел» скончался от «апоплексического удаpa», нанесенного в висок золотой табакеркой. Царствовал «русский Гамлет» четыре года, четыре месяца и четыре дня, не дожив даже до сорока семи лет, родился он 20 сентября 1754 года.
Как говорят, в ночь убийства с крыши сорвалась огромная стая ворон, огласив вселяющими в сердца ужас криками окрестности замка. Утверждают, что так происходит каждый год в ночь с 11 на 12 марта.
Пророчество вещего монаха сбылось опять(!) через десять месяцев и десять дней. После смерти Павла I Авеля выпустили, спровадив под строгий надзор в Соловецкий монастырь, запретив покидать его.
Но запретить волхвовать вещему монаху не может никто.
