Падежи, как известно, служат для организации слов в предложение. Википедия пишет об этом так: «Паде́ж в языках флективного (синтетического) или агглютинирующего строя - категория слова (обычно имени), показывающая его синтаксическую роль в предложении и связывающая отдельные слова предложения. Падежами называют как функции слов в предложении, так и соотносимые с ними формы слов. Термин падеж, как и названия большинства падежей, является калькой с греческого и латыни - др.-греч. πτῶσις (падение), лат. casus от cadere (падать). Выделяют прямой падеж (именительный и иногда также винительный) и косвенные падежи (остальные). Эта терминология связана с античным представлением о «склонении» (declinatio) как «отклонениях», «отпадениях» от правильной, «прямой» формы слова, и поддерживалась ассоциациями с игрой в кости (где при каждом броске выпадает та или иная сторона - в данном случае одна «прямая» и несколько «косвенных»)».

Терминология. Греческая и латинская терминология возникла в связи с разработкой грамматики как учения о языке. Так, например, «Лаврентий Иванович Зизаний (иначе Лаврентий Тустановский; настоящая фамилия - Куколь; около 1570 - после 1633) - православный протоиерей, известный западнорусский учёный, писатель, педагог, переводчик; брат Стефана Зизания. Первоначально был преподавателем во Львовской братской школе, откуда в 1592 перешёл в Брест, затем в Вильну (ныне Вильнюс), где в 1596 издал азбуку и церковнославянскую грамматику. Грамматика Зизания - один из первых памятников восточнославянской филологии. Написана с сознательной ориентацией на греческие и латинские образцы. Целью её было доказать равную значимость церковнославянского языка с греческим; описательных или нормативных целей Зизаний не преследовал (его предписания иногда достаточно сильно отклоняются от реальной языковой практики того времени)» (Википедия, статья «Зизаний»).

«В языках, в которых падежи отсутствуют, имеются альтернативные способы указания роли слова в предложении: порядок слов, использование предлогов и послелогов. В ряде языков, в том числе и в русском, сочетаются падежи и другие способы» (Википедия, статья «Падежи»). - О том, как возникли падежи, Википедия не сообщает. Зато из нее можно узнать, какие части речи охватываются данным термином.

«В русском языке склоняются (изменяются по падежам) имена: существительные, прилагательные, числительные и местоимения. Склонение выражается окончанием.

Современная школьная грамматическая традиция выделяет 6 падежей:

Существует устойчивое мнение, что в русском языке можно выделить несколько падежей, которые не упоминаются при обучении в школе. Это:

Не учитываемые школьной грамматикой падежи. Звательный (вокатив, он существует и в других славянских языках). «Его формы используются при обращении к человеку (им. падеж: Аня; звательный: Ань!). Этот падеж считался седьмым русским падежом в грамматиках, изданных до 1918 года. Также старый звательный падеж (в отличие от нового, приведённого в качестве примера) сохранился в словах «Боже», «Господи», «старче», «отче» и других. Третья форма звательного падежа сохранилась в словах «деда», «доча» и т. п. Название этой формы «падежом» условно, так как в строго грамматическом смысле звательная форма падежом не является. Вокатив также сохранился в украинском: «Добре єси, мій кобзарю, Добре батьку, робиш!» (Тарас Шевченко, «Кобзарь») - в звательной форме, «кобзарь» превращается в «кобзарю», а «батько» превращается в «батьку». Кроме того, для ограниченного числа слов вокатив существует в белорусском».

Количественно-отделительный (партитив, или второй родительный). !В этом падеже ставится существительное, означающее целое по отношению к некоторой части, также упоминающейся. Этот падеж мы можем услышать в двух равносильных формах некоторых словосочетаний: например, «головка чеснока», но также «головка чесноку»; особенно хорошо он заметен применительно к неисчисляемым существительным: сахару, песку (не путать с дательным) и др. В контексте можно проследить разделение родительного и данного падежа: «нет сахара» и «положить сахару». В общепринятой школьной системе все эти формы относятся к родительному падежу.

Есть мнение, что этот падеж - один из двух, могущих быть прямым дополнением при глаголе. Причём глаголы могут иметь в качестве прямого дополнения как лишь существительное в партитиве, так и в аккузативе. (Это часто зависит от одушевлённости и исчисляемости существительного).

Местный (локатив, или второй предложный). «Предложный падеж совмещает изъяснительное значение (о чём?) и местное (где?). У большинства слов формы совпадают: «говорить о столе» - «находиться в столе». Однако у ряда слов фактически две формы предложного падежа: «о шкафе» - «в шкафу», что позволяет выделить особый местный падеж. Из-за небольшого количества слов, у которых формы не совпадают (их чуть более ста), в академической традиции в русском языке такой падеж не выделяется.

Исходный (аблатив).  Падеж, в котором ставится существительное, означающее место начала движения, например: «вышел и́з лесу» (отличается от местного падежа ударением).

«Кроме этих падежей специалисты (например, В. А. Успенский, А. А. Зализняк) иногда выделяют ещё несколько (ждательный, временной, включительный, счётные и др.). Точное количество выделяемых падежей зависит от выбранного определения падежа. Пример винительного, предложного и звательного падежей показывает, что для определения падежа существительного недостаточно характеризующего вопроса. Для винительного нет ни одного уникального вопроса, для предложного нет общего вопроса (предлог в вопросе зависит от предлога в предложении), для звательного вопросов нет вообще» (Википедия, статья «Падеж»).

Комментарии. С одной стороны, это свидетельствует о том, что система характеризующих вопросов, достаточно простая в своей основе, не охватывает все варианты падежных отношений. Не исключено, что  русская падежная система сильно отличается от падежных систем других языков, и отсюда следует вывод, что НИИ системы АН СССР и РАН за весь ХХ век не смогли решить эту проблему в теоретическом плане. Что, говоря об академической науке, слышать весьма странно и даже прискорбно.  Или, иначе говоря, русский язык оказался сложнее нынешних теоретических представлений о нём. Хотя практически эти дополнительные падежи выделены.

В практическом плане данную проблему попытался решить Илья Бирман. О нём говорится: «арт-директор Бюро Артема Горбунова Илья Бирман, известный также как создатель справочного сайта «Правила русского языка» (вместе с Романом Парпалаком и Шуриком Бабаевым), разработчик популярной типографской раскладки для клавиатур и простого и удобного движка блогов «Эгея», ди-джей и подкастер, выступает также как дизайнер и блоггер». Я хотел бы прокомментировать его статью «Хитрые падежи русского языка», скопированную рядом пользователей, но впервые опубликованную 1 октября 2006 на сайте http://ilyabirman.ru/meanwhile/2006/10/01/2/.

Хитрые падежи. «Недавно наткнулся на упоминание того факта, что в русском языке существует больше падежей, чем те шесть, которые мы проходили в школе. Стал копать дальше и, в общем, насчитал их целых тринадцать. Это позволило мне глубже прочувствовать суть понятий падеж и склонение, и ещё сильнее полюбить русский язык.

Про шесть официальных падежей мы более-менее «всё знаем», поэтому сразу напишу про то, что мне удалось накопать про другие семь: количественно-отделительный, лишительный, ждательный, местный, звательный, превратительный и счётный. Комментировать всё буду без ссылок на источники, потому, что я их уже совершенно не помню; всю эту информацию можно по крупицам собрать, подсовывая Яндексу названия падежей и обращая внимание на то, чтобы в находимых местах речь шла о русском языке. Во всех рассуждениях буду использовать собственное чувство языка, поэтому абсолютной правильности обещать не могу, но надеюсь, что кому-то всё это будет интересно. Буду очень рад компетентным комментариям или просто мнениям сочувствующих».

Начало интересное, хотя ссылка на источники была бы весьма полезной. Однако сейчас в данной более информационной, чем аналитической статье, полезно ознакомиться  с самими этими падежами.

Партитив. «Количественно-отделительный падеж является разновидностью родительного, в том смысле, что он отвечает на его же вопросы и указывает на некоторые из его функций. Иногда его можно легко заменить родительным, но иногда это будет звучать коряво. Например, вам предложить чашку (кого? чего?) чая или (кого? чего?) чаю? Обратите внимание, что из классических шести падежей форма «чаю» подпадает под дательный падеж (кому? чему?), но здесь она отвечает на вопрос родительного (кого? чего?). Некоторые скажут, что форма «чаю» звучит как-то архаично, по-деревенски. Не уверен, что это правда; я бы скорее сказал «чаю», чем «чая», либо вообще бы переформулировал предложение так, чтобы использовать винительный падеж («Чай будете?»). Вот другой пример: «задать жару». По-деревенски? Пожалуй, нет. А вариант «задать жара» режет слух. Ещё примеры: «налить соку», «прибавить ходу»».

Мы видим, что под «количественно-отделительным» падежом имеется в виду тот самый партитив, о котором речь шла в статье Википедии.

Лишительный. «Лишительный падеж используется вместе с отрицанием глагола во фразах вроде «не знать правды» (но «знать правду»), «не иметь права» (но «иметь право»). Нельзя сказать, что в варианте с отрицанием мы используем родительный падеж, потому, что в некоторых случаях слова остаются в форме винительного: «не водить машину» (а не машины), «не пить водку» (а не водки). Этот падеж возникает только в том случае, если мы считаем, что каждой функции существительного должен соответствовать какой-то один конкретный падеж. Тогда лишительный падеж - это такой падеж, формы которого могут соответствовать формам родительного или винительного. Иногда они взаимозаменяемы, но в некоторых случаях нам заметно удобнее использовать только один из двух вариантов, что говорит в пользу лишительного падежа. Например «ни шагу назад» (подразумевает «не делать») звучит намного более по-русски, чем «ни шага назад»».

О лишительном падеже в статье Википедии речь не шла.

Ждательный падеж - «явление довольно сложное. Ждать (бояться, остерегаться, стесняться) мы можем кого-то или чего-то, то есть, вроде бы, должны использовать родительный падеж с этими глаголами. Однако иногда этот родительный падеж вдруг принимает форму винительного. Например, мы ждём (кого? чего?) письма, но (кого? что?) маму. А наоборот - «ждать письмо» или «ждать мамы» - как-то не по-русски (особенно, второе). Конечно, если эти формы считать допустимыми, то никакого ждательного падежа нет, просто с глаголом ждать (и его собратьями) можно использовать и родительный, и винительный падежи. Однако если эти формы допустимыми не признавать (к чему я, лично, склоняюсь), то возникает ждательный падеж, который для некоторых слов совпадает с родительным, а для некоторых - с винительным. В этом случае нам нужен критерий того, как склонять данное слово».

Вроде бы, здесь «лишительный» падеж является просто разновидностью винительного или родительного. Однако Илья продолжает: «Попытаемся понять разницу между выражениями «ждать письма» и «ждать маму». Когда мы ждём письма, мы не ожидаем от письма никакой активности. Мы ждём не само письмо, а именно письма, доставки письма, пришествия письма, то есть какого-то явления, связанного с его появлением в нашем почтовом ящике. Письмо здесь играет пассивную роль. Но когда мы ждём маму, мы ждём не «доставки мамы таксистом до места нашей встречи», а именно саму маму, рассчитывая, что она поспешит прийти вовремя (при этом вполне возможно, что она воспользуется такси). То есть получается, что если объект, выраженный существительным, может влиять на собственное появление, то мы его ждём в форме винительного падежа (он будет «виноват», если опоздает), а если объект сам по себе ничего сделать не может, то мы его ждём уже в форме родительного. Возможно, это связанно с концепцией одушевлённости? Вполне может быть, так случается; например, в винительном падеже тоже есть схожий эффект - для неодушевлённых предметов во втором склонении он совпадает с именительным («сесть на стул»)».

Получается, что лишительный падеж пока лингвистов особенно не интересует, и каких-то подробностей его употребления Илья не нашёл.

Местный падеж - «самый понятный из всех особых падежей. Он есть, он используется каждым из нас, его формы очевидны, заменить другими словами их нельзя, и поэтому очень странно, что он не входит в школьный список. У предложного падежа можно выделить две функции (их больше, но мы это проигнорируем): указание на объект речи и указание на место или время действия. Например, можно говорить о (ком? чём?) площади, и можно стоять на (ком? чём?) площади, думать о (ком? чём?) комнате, и находиться в (ком? чём?) комнате. Первый случай называется «изъяснительным падежом», а второй - «местным». У площади и комнаты эти формы не зависят от функции. А вот, например, у носа, леса, снега, рая, года - зависят. Мы говорим о носе, но выходные у нас на носу; думаем о годе, но день рождения только раз в году. Гулять в лесе нельзя, можно только в лесу. Самое забавное, что здесь падежом управляет не предлог, а именно смысл. То есть если мы придумаем конструкцию с предлогом «в», когда нахождение в соответствующем месте не будет иметься в виду, нам обязательно захочется воспользоваться изъяснительным, а не местным падежом. Например, «я знаю толк в лесе». Если сказать «я знаю толк в лесу», то сразу кажется, что ты знаешь толк только, когда находишься в лесу, и, к тому же, забыл сказать, в чём же именно ты знаешь толк».

Получается, что местный падеж ничем не похож на предложный и обладает своим характеризующим вопросом и своим окончанием. В таком случае непонятно, почему академическая грамматика не включает его в число падежей русского языка.

Звательный падеж «используется при обращении к объекту, выраженному существительным. В разных источниках приводятся две группы примеров. Одна группа включает краткие формы имён, используемые только при обращении (Вась, Коль, Петь, Лен, Оль) и ещё некоторые слова (мам, пап). Другая группа включает устаревшие (жено) или религиозные (боже, господи) формы обращений. Мне не нравится идея считать это падежом, поскольку мне не кажется, что полученное в результате слово вообще является именем существительным. Поэтому же, кстати, притяжательный падеж в русском языке не является падежом, так как слова «Васин» или «мамин» являются не существительными, а прилагательными. Но что за часть речи тогда «Оль»? Я где-то встречал мнение, что это междометие, и, пожалуй, я соглашусь с этим. Действительно, «Оль» отличается от «эй» лишь тем, что оно образовано от имени «Оля», но, по сути, является всего лишь возгласом, направленным на привлечение внимания».

Интересное наблюдение. Разрядов междометий действительно много, и, возможно, Илья прав. Хотя это необходимо исследовать дополнительно.

Превратительный падеж «(он же включительный) используется во фразах вроде «пошёл в космонавты» или «баллотировался в президенты». В школе нам говорили, что все падежи кроме именительного - косвенные, однако это упрощение; суть косвенности не совсем в этом. Слово ставится в один из косвенных падежей, когда оно не является подлежащим. В английском языке косвенный падеж только один, поэтому его иногда так и называют - «косвенный». Его формы отличаются от прямых только у нескольких слов (I/me, we/us, they/them и т. д.). Если, анализируя фразу «он пошёл в космонавты», мы будет считать, что «космонавты» - это множественное число, то нам надо поставить это слово в винительный падеж, и получится, что «он пошёл в (кого? что?) космонавтов». Но так не говорят, говорят «он пошёл в космонавты». Однако это не именительный падеж по трём причинам: 1) перед «космонавтами» стоит предлог, которого не бывает у именительного падежа; 2) слово «космонавты» не является подлежащим, поэтому этот падеж должен быть косвенным; 3) слово «космонавты» в данном контексте не отвечает на вопросы именительного падежа (кто? что?) - не скажешь же «в кто он пошёл?», только «в кого он пошёл?». Следовательно, имеем превратительный падеж, который отвечает на вопросы винительного, но форма которого совпадает с формой именительного во множественном числе».

О превратительном падеже в статье Википедии речь также не идёт.

Счётный падеж «возникает при использовании некоторых существительных с числительными. Например, мы говорим «в течение (кого? чего?) чáса», но «три (кого? чего?) часá», то есть используем не родительный, а особый, счётный падеж. В качестве другого примера называется существительное «шаг» - якобы, «два шагá». Но я бы, кажется, сказал «два шáга», поэтому непонятно, насколько это корректный пример. Самостоятельную группу примеров составляют существительные, образованные от прилагательных. В счётном падеже они отвечают на вопросы прилагательных, от которых они произошли, причём во множественном числе. Например, «нет (кого? чего?) мастерской», но «две (каких?) мастерских». Обратим внимание, что использование множественного числа тут не оправдывается тем, что мастерских две, ведь когда у нас два стула мы говорим «два стула», а не «два стульев»; множественное число мы используем, лишь начиная с пяти».

Действительно, от двух до четырех включительно мы используем пережитки двойственного числа. Заметим, что падежное окончание тут то же самое, что и в двойственном числе, только ударение переносится с корня на окончание. Это - весьма странный способ образования падежа.

Итого. «Из всех этих хитрых падежей только местный и превратительный представляются мне полноценными. Ждательный тоже имеет некоторый смысл, поскольку ждать у моря «погоду» мне не нравится. Количественно-отделительный и лишительный слишком скользкие и часто могут быть заменены родительным, поэтому их можно считать просто вариантами, предпочтительными в тех или иных случаях. Звательный я не готов считать падежом вообще, поскольку, как я уже сказал, мне не кажется, что «дядь» - это существительное. Ну, а счётный, - чёрт его знает. Эффект с существительными, образованными от прилагательных, можно считать просто глюком языка, а пример с часом, вроде бы, только один».

Слово «глюк» тут является жаргонным. Илья, видимо, хотел сказать, что имеет место ряд особенностей русского языка, которые не так просто объяснить.

Комментарии к статье Ильи Бирмана. Oleg «Предлагаю выяснить значения 13-ти падежей в эстонском и 16-ти (кажется) в финском, и сравнить с этими. Хотя мне падежи не нравятся. Мне нравится, как работают романские языки (испанский, французский, итальянский), английский, эсперанто и токи пона. Там падежей нет (за исключением косвенных местоимений yo/mi, je/moi, io/mio, I/me и т. п.), а все перечисленные отношения выражаются с помощью разнообразных предлогов и артиклей».

Илья Бирман «Очень схожи функции падежей и даже их названия. Также я вычитал, что в старом английском падежей было больше, но они постепенно исчезли. Мне падежи очень нравятся».

В.Ч. Мне они тоже нравятся, поскольку передают тонкие отношения внутри предложения.

Siberex. «Пример с шагами заставил задуматься...Я бы сказал «Да тут всего три шагА ступить...» и «Он прошел два шАга; и обернулся.», а вот почему так по-разному - сам не знаю». - Я бы сказал, что люди чувствуют разницу, как носители языка, как практики, но они не лингвисты, не теоретики.

Yms. «Случайно сюда набрёл. Думаю, что существование нескольких из них сильно преувеличено. В случае «лишительного» и «ждательного» имеют место быть просто правила использования или неиспользования родительного падежа в каких-то случаях. (Каждый падеж имеет право на такие правила.) Например, говоря «по-одесски» («их есть у меня!»), использование родительного падежа можно значительно расширить В случае местного падежа – он бывший падеж. Сегодня, как и старый звательный падеж в слове «отче», он не является продуктивным. Можно сказать «на снегу» или «в долгу», но ни на литературном языке, ни на сетевом жаргоне не говорят «на сайту» или «в блогу у Ильи Бирмана»».

Этот читатель полагает, что отличить «языковую игру» типа одесской шутки «вы хочете песен - их есть у меня» от устойчивых, но редких употреблений затруднительно. И считает, что грамматические явления далёкого прошлого не имеют пережиточных форм, или имеют, но на них не стоит обращать внимания.

Он же продолжает: «Счётный падеж» - это остатки двойственного числа, которое употребляется с числительными от 2 до 4. Хотя считать его бывшим падежом, конечно, ничто не мешает. (Бывшим - потому что, опять-таки, сегодня для новых существительных просто используют родительный падеж)»

Илья Бирман. «На снегу» сказать не «можно», а нужно; а «на снеге» - нельзя. Просто слова «снег» и «сайт» по-разному склоняются. Местный падеж слов «сайт» или «блог» совпадает с изъяснительным, а у слов «снег» или «год» - не совпадает, в чём нет ничего удивительного. Если «стул» в винительном падеже будет «стул», это же не значит, что винительный падеж не является продуктивным, правда? Другой вопрос, что слов, у которых изъяснительный отличается от местного, не очень много. Но я не знаю, сколько конкретно нужно слов, чтобы падеж признать».

Вот в этом должны сказать своё веское слово лингвисты.

Yms. «Нет, так не пойдет: мы же не можем сказать, что в русском языке есть все 18 венгерских падежей, но «просто они совпадают» с одним из уже имеющихся. Дело не в том, что он «совпадает» или «не совпадает», а в том, что сегодня его вообще нет, поскольку у новых слов он не образуется, а сохранился только у старых, т. е. в устойчивых конструкциях». Илья Бирман: «Если 18 падежей совпадают всегда, то можно сказать, что это один падеж, у которого просто 18 функций. Но если они совпадают не всегда, и есть чёткое функциональное различие между ними, то, мне кажется, это вполне себе отдельные падежи. Я не уверен, что необразуемость у новых слов - это критерий отсутствия падежа. Более того, я не уверен, что завтра не появится такое слово (такого слова?), которое вдруг снова люди начнут по-разному употреблять в изъяснительном и местном смыслах».

BOLK «А как же олбанские падежи? Автор > аффтар».

На мой взгляд, изучать грамматические особенности этого выкидыша Дмитрия Соколовского из Бобруйска  не имеет смысла. Олбанский - это сознательная попытка отучить определенное количество молодых людей от навыка  русской орфографии.

Александр Ивлев.  «Сильно... Хотя признак отнесения формы существительного к одному из падежей, как любое кластеризующее правило, ограничивается только соглашением (формальным) о признаках общепринятой классификации. Возможно, в русском языке их больше, чем 13. Или, даже, 113... Но всё, что выходит за рамки «законодательных 6» попадает в категорию «исключения», и там, собственно говоря, и пребывает в меньшинстве». Илья Бирман: «Не уверен, что так. Мне кажется, это - искусственное упрощение вещей. Из-за этого многим людям кажется, что «чашка чаю» - это как-то неправильно, ведь должно быть «(кого? чего?) чая». То есть сначала придумали заведомо более простую, чем в действительности, систему, а потом действительность стали под неё подгонять».

Согласен с Ильёй Бирманом. С другой стороны, понятно, что русская грамматика должна быть разделена на ряд уровней. Шесть падежей - это уровень русскоязычного населения. Остальные падежи - уровень этнически русских.

Александр Ивлев, цитирует Бирмана: «Мне кажется, это искусственное упрощение вещей». А мне не кажется. Я это знаю. Хорошо, для более полного понимания процитирую: «Согласие - есть продукт договоренности при отсутствии взаимного противления сторон». Стороны, которые изучают русский язык, договорились, что падежей - 6, и формально закрепили это в нормах и правилах. На основании этих норм и правил создали учебники».

Вот именно - договорились между собой лингвисты, теоретики, но не пользователи, не русский народ. Продолжаю цитировать Ивлева: «Позже из этих учебников были выброшены «большой» и «малый юс», «ферт», «фита», «ижица», «ять» и пр. Кто-то воспринял это как трагедию, а кто-то - как реформу. Ничего не поделаешь, Илья. Есть т. н. «научная мафия», которая сначала договаривается между собой, а потом преподносит всем остальным «продукты договоренности». Кстати, буду Вам очень благодарен, если вдруг вы наткнетесь на исследование: «Научная мафия и ее язык», сделанное в Гарварде (?) в конце прошлого века. Вкратце, речь идет о системе «опознавания» «свой-чужой» на на основе владения профессиональной «академической феней» в американских университетах. Я уже несколько лет периодически вспоминаю о нем и пытаюсь найти ссылки на эту работу». Очевидно, все следы в сети подтерла мафия. Омерта».

А вот это - любопытно: Ивлев считает лингвистов мафией!

Siberex. «Ну да, разумеется, как же я не догадался, ведь это всё научная (учёная?) мафия постаралась. А ещё есть научные террористы и научное правительство - они, естественно, все друг с другом борятся (борюцца?), а результаты этой борьбы приходится расхлёбывать простым смертным. Вот букву «Ё» тоже, наверное, изобрело научное правительство и против неё активно сражается научная мафия, которой когда-то удалось победить сиволы «ять» и «ижица». Мда...»

А это - уже реплика против конспирологии и наличия мафиозных структур в языкознании.

Александр Ивлев. «Разумеется, как же я не догадался», не упрощайте! А насчет буквы «ё» - абсолютно правильно. В 1783 году, на заседании Российской Академии наук её предложила использовать Дашкова, первая российская женщина-академик. (Впрочем, некоторые приписываю её Карамзину, который, впрочем, так же был академиком РАН). PS. А что за «мафию» сказал - Вы уж это... Не очень... Или дайте другое определение группе лиц, удовлетворяющих свое любопытство за счет государства путем фальсификации в своих интересах научных знаний - и я Вас первый поддержу. (я шучу, хотя, согласно наукометрии, дисциплине о научных знаниях, порядка 40% исследований в той или иной степени фальсифицированы или опираются на выводы фальсифицированных исследований... Хотя и это утверждение так же может быть фальсификацией) (шучу).           PPS. «Все вышеизложенное - шутка. И только шутка.

Ведь право судить принадлежит Богу. И только ему. За исключением критиков». Догма. View Askew».

Владимир Игонин «Лююдк, а Людк!» © «Любовь и голуби». Спасибо за интересное исследование. Из тебя получился бы хороший языковед... или математик».

Паата Бадриевич Джикидзе «С числами в русском языке тоже не все просто. В старославянском их было три: -единственное -двойственное (оно же малочисленное) - пример: года - это мало -множественное (истинно множественное) - пример: годы - это много. Пройдут года, а может быть, и годы... С единственным все ясно. Двойственное характерно использовалось для обозначения парных предметов (рукава, глаза...). В склонении очень заметно: 1 глаз, 2 глаза, 3 глаза, 4 глаза, 5 глаз... - 1 город, 2 города, 3 города, 4 города, 5 городов... При одной из реформ языка (петровской, насколько помню) сократили число чисел (блин!) до европейского стандарту. Ясен колпак, тут же появилась масса неочевидных правил. Кстати, именно поэтому четыре кокоса - не куча! Привет тебе, Мартышка! Западноевропейская логика - двоичная, русская же - троичная. Да, нет, может быть, и все такое. Посему, для изгнания избыточных толкований переговоры удобно вести на европейских языках, а толковать «за жизнь» - на русском. Вопрос лингвистам: что с Азией по этой теме? С Африкой? Всем спасибо,

paata.moikrug.ru. P.S. Слышал как-то, что в китайском языке время - одно. Думаю, гонят. А если формально и так, то куда-то это сложность вылезет. Не в грамматику, так в фонетику. Есть подозрение, что у любого языка уровень сложности инвариантен. Хоть как описывай - не упростишь. Это как на баскетбольном мяче «грыжу» уминать - всё едино где-нибудь да вылезет...».

Правильнее было бы сказать «до европейского стандарта». Замечу, что реформа касалась не языка, а языкознания, то есть, правил оформления устного языка на письме. Пока, к сожалению, устный язык (то есть, подлинный язык, язык народа) проходит в лингвистике как «разговорный язык», то есть, как бы как особая разновидность языка, а более поздний и более стандартизированный письменный язык - как «собственно язык».

Что касается троичности РЯ - над этим стоит подумать!

Рекапитулянт. «Насчет звательного падежа - мне как раз его жаль, поскольку он-то, хотя бы, действительно был падежом в свое время, что и отмечено в старом употреблении «Господи», «Боже» и т. п. Самое смешное, что это единственный падеж, сохранившийся в болгарском языке, и применяется к любому объекту: не только «госпожо» (от «госпожа») «господине» (от господин), «човече» (от «човек»), но и «планино» (от «планина»), и даже «Българийо» (от «България»). Иногда его очень не хватает...».

Странно! Если устный язык первичен, то почему бы не употребить соответствующие формы?

Искатель. «Очень интересно! Должно сильно помочь иностранцам в изучении языка. Потому что очень смешно иногда звучит, как они говорят строго по правилам, а звучит совсем не по-русски. Но упрощение правил изначально и делалось для упрощения изучения языка, что само по себе весьма позитивный момент - чем проще язык, тем больше людей будут на нём говорить. Но сам язык оказался против, не захотев подчиняться новым правилам.Кстати, есть такой эффект (касательно мастерских, например), когда использование слова сформировалось при одном взгляде на него, а когда слово изменилось, использование осталось. Вот, например, «кофе» - его использование должно совпадать, например, со словом «поле». Но оно осталось существительным, так как изначально имело форму «кофей» по аналогии со словом «чай». Поэтому одинаково формируются слова «чайная» и «кофейная», а не «полевая» и «кофевая». - Понятно, что слово «чай» имело в качестве соответствия этому существительному повелительную форму «чай!» от глагола «чаять». А вот глагола «кофить» с повелительной формой «кофей!»  в русском языке не было, так что эта форма существительного оказалась для русского уха чуждой.

Wiz. «Ещё каких-нибудь 73 падежа и мы догоним Ithkuil...». Yosha. «Как-то, работая в одной конторе, я пристал к одному из лингвистов по поводу архаизмов русского языка. Кроме фонетики он назвал именно наличие 2 падежей: местного и звательного. Звательный падеж есть в  родне русского (напр. украинском) и  у двоюродных «братьев» (напр. латышском). Местный падеж остался вырождено: на мосту, на снегу, на Украине (чтоб там братья не говорили».

Пока широко известных исследований на тему местного падежа нет.

Yosha. «Искатель: «Но упрощение правил изначально и делалось для упрощения изучения языка». - Не  думаю, что для упрощения, скорее для употребления. Живой язык эволюционирует в сторону упрощения. Поискав в интернете, нашел математическое описание падежей Колмогорова-Зализняка. Кроме местного и звательного называется ещё ждательный, счетный, лишительный, и включительный падежи. Адрес сайта: http://www.kolmogorov.pms.ru/uspensky-k_opredeleniyu_padezha_po_kolmogorovu.html».

Илья Бирман. «Очень смешно, но я их упомянул».

T-Sugar. «Так, малозначительно, но в лингвистическом смысле может быть важно. Лёгкое замечание по одному из примеров. «Выходные на носу», равно как и «зарубить на носу» не имеют отношение к носу, находящемуся на лице. Носом (от слова «носить») называлась деревянная табличка, которую носили в древности на шее, привязанную верёвкой, и на которой делали зарубки для отметок при сборе налогов, или, к примеру, при подсчёте воинов в армии. Фраза «зарубить на носу» имеет в виду буквальный процесс нанесения засечки на деревянную досточку. Выходные, которые мы держим в плане, в равной степени могут быть там же отмечены. По крайней мере, мне это кажется более вероятным, нежели образное определение близости. Ведь когда мы указываем на пропущенную, но очевидную деталь, мы говорим «это было у меня прямо перед носом». Или «я провернул это прямо у него под носом». Здесь более вероятно указание носа, как части лица».

КГХ. «Вы забываете про дуплительный падеж. например мы говорим «мы уже в кашу» или «он с утра в говно» или «я просто в кал» вместо «мы в каше», «он в говне» и «я в калу» не имея ввиду при этом место действия. эта новообретенная для языка форма - лучшее доказательство постоянного развития языка».

Этот КХГ нарочно приводит хулиганские примеры. Он не любит РЯ.

Илья Бирман. «Этот падеж называется винительным». Искатель. «КГХ, браво! Стоит добавить к списку». - А это уже намёк на новую интеллектуальную игру: поиск новых падежей.

Паат Бадриевич Джикидзе. «1. падЁж, насчет падежа - он не падеж, а падёж. Таким способом можно хохм нагенерить немеренно. К примеру: - назовите отглагольное (!) прилагательное от существительного (!) сова! - СОВАТЕЛЬНЫЙ!!! с восклицательными знаками перебор вышел. Всего в полтора раза меньше, чем в общевоинских уставах сооруженных сил СССР там девять, все в гимне; 2. В хлам, в лоскуты, прочее, - это не падеж, а редуцированная форма. то есть, часть слов из фразы вывалилась. кое-что давно выпало, кое-что недавно. типа: я [есть] [[пьян]ый] в лоскуты. редуцируются ведь самые хитовые формы словника, наверное. так что, похоже, что прилагательное «пьяный» составило конкуренцию глаголу «быть». Сакаточний рюсский тушА...3. навеяло. а как правильно - в хлебало или по хлебалу? и почему... вопрос лингвистический».

Заметим, что дискуссия из лингвистической переходит в юмористический чат.

Oleg. «Касательно звательного падежа. Это как раз вполне себе падеж, особенно в части имен собственных. Так, например, в украинском языке, который весьма близок к русскому, «окличный» (оклычный) падеж входит в группу основных падежей (соответственно основных получается 7) и обязателен к употреблению. Например: Олег - Олеже. А вот в русском языке он не прижился. Но все равно, это не другое имя существительное, а таки падеж».

Илья Бирман. «Я ничё не имею против обращений, против того, чтобы они отличались от просто названий. Я говорю, что это слово - не имя существительное, а, следовательно, применение слова падеж не совсем корректно».

Обсуждение. На мой взгляд, при обсуждении проблемы потерялось различие между устным и письменным языком. Поэтому приведу заметку «Устный, письменный язык» из «энциклопедического словаря филолога» от 28 мая 2008 года (http://slovarfilologa.ru/227/).

«Звучание - самая естественная форма существования языка долгое время была единственной. На языке только говорили. Но такая речь сиюминутна, она звучит только «здесь» и «сейчас». Потребность передавать речь на расстоянии и сохранять ее на долгие времена привела к изобретению письма - появилась речь письменная. Сначала письменный язык был только записью звучащей речи, «остановленным мгновеньем». Потом оказалось, что разница - звучать и быть написанным - так огромна, выявились такие ее последствия, что стало возможным говорить о двух языках - преимущественно звучащем, устном, и преимущественно письменном. Язык письменный более вместителен для информации интеллектуальной, устный - для выражения эмоций, настроений, отношений. Собственно языковые различия письменной и устной речи - это, прежде всего, различия синтаксические. Устный язык не терпит сложностей, зато культивирует недосказ. Письменный, наоборот, требует полной высказанности и притом связности, поэтому допускает разнообразные включения, присоединения, пояснения. Но самое главное - письменный язык потребовал установления правил письма и чтения. Благодаря ему возникли грамматические искусства в привычных нам наименованиях - орфография, пунктуация. Непременное свойство письменного языка - обязательность норм, предписывающих, как писать и читать».

На мой взгляд, автор слишком усиливает противопоставление. Существуют также нормы, как говорить. Но и те, и другие нормы придумывает народ, тогда как лингвисты их только выявляют и описывают. Правда, в последнее время лингвисты начали брать на себя роль судей и даже законодателей. - Но продолжу цитирование. «Различны сами законы устного и письменного общения. Поэтому даже в одной и той же ситуации практически невозможно сказать и написать одинаково. Вот как это обыграно в письме драматурга А. Н. Островского его другу Н. А. Дубровскому: «Николка! Что ж ты не ведешь Ветлицкого и где тебя самого черти носят? Будешь ли ты меня слушаться? Ну, погоди же ты! Так нельзя написать, это я только так думал, а писать надо вот так:

«Милостивый государь Николай Александрович, не угодно ли будет Вам пожаловать ко мне сегодня прямо из конторы к обеденному столу, чем премного обяжете глубоко уважающего Вас и преданного А. Островского».

Здесь, однако, обыгрывается не столько отличие письменной речи от устной, сколько разные этические ситуации: отличие обыденной формы обращения от официальной. Ведь, в конце концов, и то, и другое обращение были Островским оформлены письменно!

«Распределение сфер между языком устным и письменным существенно не только для общения, но и для культуры. Владения устного языка - фольклор, пропаганда, слухи. Все остальное - политика, наука и обучение, художественная литература во всем ее жанровом богатстве - обслуживается письменным языком. Итак, в самом простом случае отношения языка устного и письменного похожи на отношения предмета и его отражения. В более сложных ситуациях симметрия этих отношений нарушается. При этом могут быть «предметы без отражения» - диалекты, просторечие, бесписьменные языки. Есть и «отражения без предмета» - это санскрит, древнегреческий, латынь и другие мертвые языки».

На мой взгляд, и тут имеется определенное упрощение. Мёртвые языки существуют в письменном виде, тогда как диалекты, некоторые социалекты, арго, просторечие, бесписьменные языки существуют в устной форме. Заметим, однако, что латынь вполне может развиваться и ныне в трудах католических богословов.

Просто, мы привыкли к тому, что по социальным требованиям письменный язык стал предпочтительнее, и, произнося слово «язык», мы имеем в виду его письменную разновидность. Наблюдения лингвистов направлены в первую очередь именно сюда. В устной речи многие запреты лингвистов не имеют особой силы, и человеку всё равно, как писать: УСЛЫШЫН, УСЛЫШАН или даже УСЛЫШОН, поскольку последний гласный звук в этом слове произносится редуцированно. Но фонетическая орфография существует у небольшого числа славянских языков, например, у белорусского и сербского. Упрощая написание, эта орфография (то есть, конкретный способ перевода устной речи в письменную) осложняет понимание.

Заметим, что языковые заимствования из чужих языков в наше время по большей части осуществляются в письменном варианте, так что возникает задача создания вторичной устной речи - через прочтение. Отсюда возникла особая наука (конкретный способ перевода письменной речи в устную) - орфоэпия.

Что же касается звательного падежа, то в результате дискуссий сам Илья Бирман пришел к выводу о том, что перед нами находится одна из форм обращений. Является ли форма «КОЛЬ! МАШ! ВАСЬ!» существительным? Одним из признаков существительных является возможность поставить им в соответствие прилагательное. Можно ли сказать УВАЖАЕМЫЙ КОЛЬ или ДОРОГАЯ МАШ? - На сегодня - нет. Следовательно, эти формы вряд ли можно считать существительными. А если так, то и понятие падежа на них не распространяются.

Википедия посвятила обращению специальную статью, «Формы обращения»: «Форма обращения - это слово или сочетание слов, называющее того, к кому обращена речь. Оно имеет форму именительного падежа, может стоять в любом месте предложения. В различных языковых и социальных культурах существуют различные формы обращения. В организациях, занимающихся какой-либо профессиональной деятельностью, форма обращения определяется законом, уставом или корпоративной политикой, которая может быть уникальной для конкретной организации».

Далее прослеживаются формы обращения на «Ты» и «Вы». «Наиболее распространённым разграничением является формальное обращение и неформальное. Официально формальное обращение в современном русском языке производится с употреблением местоимения второго лица множественного числа «Вы», адресованное к респонденту в единственном лице. В письменной речи местоимение «Вы», адресованное конкретному собеседнику, пишется с заглавной буквы. Обращение с применением местоимения «ты» считается неформальным. Для краткости формальное обращение часто называют «обращение на Вы», неформальное - соответственно «обращение на ты», хотя это не совсем правильно и не везде соответствует действительности».

Существует и иная, более формальная форма обращения, например, «товарищ полковник» или «Ваша честь» (обращение к судье). Почему-то она не отмечена в данной статье Википедии и, видимо, не вполне исследована лингвистами.

Далее, рассматривается возникновение форм на «ты» и «вы». По умолчанию полагается, что форма на «ты» была исходной. «Предполагают, что обращение на Вы впервые начало применяться по отношению к римским императорам, в связи с нахождением у власти нескольких лиц одновременно (см. Тетрархи). Иногда же множественное число считается очень древней метафорой могущества и власти. В русском языке обращение «на Вы» постепенно вошло в употребление с XVIII века из-за сильного влияния французского языка и культуры, прежде всего в кругах аристократии. Существуют теории, что исконно «Вы» было обращением к врагу. До этого использовался традиционный русский речевой этикет с собственной системой фамильярных и формальных обращений. Таким образом, местоимение «ты» могло быть адресовано даже царю: «ты, царь-батюшка...». В «Петиции» (Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи Николаю II) также используется «ты», адресованное царю Николаю Второму».

В этом пассаже отсутствует сказочный материал, где обычно говорилось: «Ты, царь-батюшка». С другой стороны, дети к родителям и супруги друг к другу обращались на «вы», вероятно, и ранее XVIII века, однако этот пласт лингвистами (либо автором статьи в Википедии) не исследован.

«В английском языке, начиная с XV века, практически повсеместно было принято обращение «на Вы» (англ. you). В результате этого нормативные формы местоимений второго числа перестали различаться, таким образом, обращение «на Вы» исчезло из английского как самостоятельная форма. Исключением является архаичная либо поэтическая речь: религиозные тексты, молитвы (при обращении к Богу), стихотворения, где используется местоимение «ты» (англ. thou)».

Википедия выделяет также особую «родственную» форму обращения: «Форма обращения, связанная с родственными отношениями, подразумевает упоминание семейного статуса (папа, мама, бабушка, дедушка, дядя, тётя)». Однако при этом нет никакого соотнесения этих форм с формами на «ты» и «вы». Между тем, младшие к старшим обращались на «вы», тогда как старшие к младшим - на «ты». Но так было до ХХ века, когда постепенно обращение на «вы» между родственниками исчезло. А в некоторых странах Европы, например, в Испании, в последнее время незнакомые люди просят обращаться к ним на «ты», поскольку тогда они как бы омолаживаются, становятся сверстниками молодых участников разговора.

Кроме того, не показана форма обращения родителей к детям, где преобладают уменьшительно-ласкательные варианты имени или слов родства: сынуля, доча, Гоша, Маша, Машуля, Натуля, Ириша, Ванечка и т.д.

Выделяется также «Подчёркнуто-фамильярная» форма обращения: «Форма обращения, связанная со степенью дружеских отношений, подразумевает упрощение или стилизованную мутацию имён (Михаил - Миша, Михон; Павел - Паша, Пашок, Пашка; Наталия - Наташа, Натуся, Туся и т. п.), формирование производных от имени, фамилии или отчества (Павлович - Палыч, Александрович - Саныч и т. п.) Также существуют - как правило, на основе дружеских отношений - юмористические варианты, в них формирование также производится от имени, фамилии или отчества (Артур - Артурище, Цапкин - Цап-царапкин, Степанович - Степаныч - Стаканыч (упоминание в кинофильме «Парад планет») и т. п.). Подчёркнуто-фамильярная форма обращения распространена, в основном, среди лиц старшего поколения, которые употребляют её при обращении к наиболее близким знакомым и друзьям. Среди молодого поколения часто считается грубой и некорректной, иногда «гопнической»; в таких коллективах приемлемым считаются обращения грубые, подчёркнуто упрощённые и «приземлённые», сродни кличкам (Хрипунов - Хриплый или Хрипатый и т. п.)».

Термин «подчёркнуто-фамильярная», на мой взгляд, неточен. Ведь под фамильярностью понимаются отношения немотивированно дружеские. А в данном случае подчеркивается именно дружеская составляющая отношений, поэтому лучше было бы назвать эти отношения «подчёркнуто-дружескими». Даже при внешне «приземленных» кличках от фамилий.

И именно в эту категорию «подчёркнуто-дружеских» форм обращений можно зачислить и усечение имени, так что образуется своеобразная парадигма: Михаил Иванович-Михаил-Миша-Миш!, Павел Петрович-Павел-Паша-Паш! и т.д. Отсюда вместо «звательной формы падежа» имеет смысл говорить о «звательной форме обращения».

Далее говорится о «социальной форме» обращения. «Форма обращения, связанная с гражданским, социальным, политическим или профессиональным статусом или званием (гражданин, товарищ, сударь, мистер, коллега, доктор, солдат, воин и т. п.) с возможными комбинациями (например: товарищ майор)». Отсутствует детализация этой формы обращения, связанная с формами обращения старшего по социальной лестнице к младшему, существовавшая до ХХ века: «человек!» (к половому в трактире), «милейший!» (к извозчику), «Ванька, Машка!» (к крепостным) и т.д.

Не выделяется «завышенная» форма обращения, например, «доктор!» к любому медику, даже фельдшеру, как если бы он был доктором медицинских наук, «шеф! командир!» к таксисту, который никаким командиром для клиента не является, «начальник!» к любому русскому рабочему со стороны рабочего-гастарбайтера, «батюшака!» или «матушка!» при обращении к любому клирику, «сестра» или «брат» при обращении к среднему медицинскому персоналу, «девушка!» при обращении к пожилой продавщице и т.д. В немецком языке официанта, который называется Kellner, зовут обращением Herr Ober!,  «господин старший!», подразумевая, что он является «старшим официантом»  (Oberkellner).

Зато выделяется «гендерная форма»: «Форма обращения, связанная с половой принадлежностью (мужчина, женщина, девушка, молодой человек, гражданка, гражданин и т. п.)». Сюда можно было бы добавить обращения «мальчик» и «девочка», а также «матушка», «батюшка» при обращении к лицам старшего возраста. В эту же категорию я зачислил бы и выделяемую автором статьи в Википедии «антигендерную форму» обращения: «Форма обращения, подчёркнуто несвязанная с половой принадлежностью (дружище, товарищ и т. п.)».  Сюда же относятся обращения «стахановец», «партиец», «фронтовик» и ряд других.

Особо выделяется подраздел «В России»: «При формальном обращении используется имя и отчество (Елена Сергеевна), при неформальном - только имя, часто его уменьшительные формы (Елена или Лена). При формальном обращении может также использоваться фамилия либо должность или звание в сочетании с одним из слов-обращений (господин, товарищ и т. п.): господин Иванов, господин Президент, товарищ майор. В российской армии обращение товарищ сохраняется с советских времён».

Имеется и добавление: «После распада Советского Союза многие российские организации выбрали в качестве формы обращения обращение по имени, как это принято во многих англоязычных странах. Однако по правилам современного делового языка, правильным обращением считается формальное. То есть по имени и отчеству».

Из обсуждения данной статьи в Википедии видно, что обращение является особой формой предложения. Близкое понимание даёт Словарь лингвистических терминов (сайт  http://dic.academic.ru/dic.nsf/lingvistic/обращение), который отмечает: «Обращение - слово или сочетание слов, называющее лицо (реже предмет), которому адресована речь. Обращениями служат собственные имена людей, названия лиц по степени родства, по положению в обществе, по профессии, занятию, должности, званию, по национальному или возрастному признаку, по взаимоотношениям людей и т. д.; названия или клички животных; названия предметов или явлений неживой природы, обычно в этом случае олицетворяемых; географические наименования и т. д. Ты не пой, косарь, про широку степь (Кольцов). Кобылица молодая, честь кавказского тавра, что ты мчишься, удалая? (Пушкин). О первый ландыш, из-под снега ты просишь солнечных лучей (Фет). Пойте, люди, города и реки. Пойте, горы, степи и моря (Сурков). Обращения выражаются именами существительными в форме именительного падежа или субстантивированными словами. Спящий в гробе, мирно спи, жизнью пользуйся, живущий (Жуковскии). Здравствуй, в белом сарафане из серебряной парчи! (Вяземский). Ну, ты, шевелись, а то прикладом огрею (Н. Островский)».

В частности, здесь приводится форма с особым предлогом обращения «О»: «О первый ландыш!» Также часто приходится видеть формы «О небо!», «О боже!», «О Господи!» и т.д. При чисто формальном подходе можно подумать, что речь идёт о предложном падеже, но в нем приведенные примеры будут выглядеть иначе: «о первом ландыше», «о небе», «о божестве», «о Господе». Статья Википедии, равно как и рассуждения Ильи Бирмана предлог «О» как предлог обращения не рассматривают. Иначе пришлось бы выделить еще один падеж, «Обратительный», с характеризующим вопросом «О кто?» или «О что?».

Более того, статья «обращение» из словаря отмечает наличие разных интонаций: «Для обращений характерны разные типы интонации: а) интонация звательная (произнесение обращения с усиленным ударением и более высоким тоном, с паузой после обращения). Ребята! Вперед на вылазку, за мною! (Пушкин); б) интонация восклицательная (например, в риторическом обращении). Летите прочь, воспоминанья! (Пушкин); в) интонация вводности (понижение голоса, убыстренный темп произношения). Мне, товарищи. некогда (Панова)».

Из этого следует, что если последний тип обращения применим к повествовательному предложению (с водным словом, обращением), а средний тип - к восклицательному предложению, то первый тип авторы статьи (Розенталь Д. Э., Теленкова М. А.) называют «звательным». Так что расследование проблемы, существует ли звательный падеж, привело нас к предположению о существовании звательного типа предложения, для которого характерно отсутствие глагола.

В таком случае,  звательное предложение может состоять из сложной формы обращения «Многоуважаемый и дорогой, любимый всеми сотрудниками нашего отдела Павел Николаевич, остряк и сердцеед», простой формы «Павел Николаевич», дружеской формы «Паша» и усечённой формы «Паш». В таком случае имя собственное следует рассматривать как особый вид существительного с расширенной и несколько своеобразной парадигматикой. 

Остальные падежи существительных существуют, но чаще применяются в устной речи, так что рассматривать их следует, скорее всего, в курсе русской этнолингвистики.

Заключение. Русский язык, как один из весьма сложных языков мира, пока имеет немало «белых пятен», что, с одной стороны, выделяет его из многих европейских языков по уровню сложности, а, с другой стороны, свидетельствует о слабости академической позиции, пытающейся подогнать его под особенности греко-римской грамматики.

http://chudinov.ru/padezh/