Кюдо (путь лука) – искусство стрельбы из лука – было очень распространено среди японского дворянства, ибо лук и стрелы считались у самураев священным оружием, а выражение «юмия-но мити» (путь лука и стрел) было равно понятию (бусидо) «путь самурая».

Кюдо, по высказываниям его толкователей, даётся бойцу только после длительной учёбы и подготовки, в то время как человеку, не понявшему его сути, оно вообще недоступно. Многое в кюдо выходит за рамки человеческого разума и недоступно пониманию. Ибо стрелку в этом духовном искусстве принадлежит второстепенная роль посредника и исполнителя «идей», при которых выстрел осуществляется в некоторой степени без его участия.

Действия стрелка в «цакуга-дзэн-кюдо» имеют двуединый характер: он стреляет и попадает в цель как бы сам, но, с другой стороны, это обусловлено не его волей и желанием, а влиянием «его высшего Я» или «высших сил». Стреляет «оно», то есть «дух» или «сам Будда». Воин не должен думать в ходе стрельбы ни о цели, ни о попадании в неё – только «оно» хочет стрелять, «оно» стреляет и попадает. Так учили наставники кюдо. В луке и стрелах стреляющий мог видеть лишь «путь и средства» для того, чтобы стать причастным к «великому учению» стрельбы из лука. В соответствии с этим кюдо рассматривалось не как техническое, а как совершенно духовное действо.

В этом понятии заложено глубокое духовное содержание стрельбы, являющейся одновременно искусством мировоззрения дзэн-буддизма. Цель стрельбы из лука – «соединение с божеством», при котором человек становится действенным Буддой. Во время выстрела воин должен быть совершенно спокоен; это состояние достигается медитацией. «Всё происходит после достижения полного спокойствия», – говорили мастера кюдо. В дзэновском смысле это значило, что стреляющий погружал себя в безпредметный, несуществующий для человеческих чувств мир, стремясь к состоянию просветления (сатори), то есть к переносу своего сознания на духовный уровень. Просветление, по японским понятиям, означало в кюдо одновременно «бытие в небытии, или положительное небытие».

Только в состоянии «вне себя» (вне человеческого тела), при котором воин должен отказаться от всех мыслей и желаний, он связывался «с небытием», из которого возвращался снова «в бытие» лишь после того, как стрела отлетала к цели. Таким образом, единственным средством, ведущим к просветлению, служили в данном случае лук и стрела, что делало бесполезным, по толкованию учителей кюдо, всякие усилия человека в самосовершенствовании без этих двух составляющих частей.

В начальной стадии сосредоточения стрелок направлял внимание на дыхание, имеющее в кюдо большее значение, чем в других видах военного искусства. Для того, чтобы уравновесить дыхание, воин, сидя со скрещенными ногами, принимал положение, при котором верхняя часть туловища держалась прямо и расслабленно, как во время медитации дзэн. Затем это положение принималось безсознательно.

Стрельба могла производиться из положения стоя, с колена и верхом на коне. В мгновение, предшествующее непосредственному пуску стрелы, физические и духовные силы самурая были сосредоточены на «великой цели», то есть на стремлении соединиться со своим «высшим Я», но ни в коем случае не на мишени и желании попасть в цель.